и немедля изучай. Кто таков и чей? За чем пожаловал? За урядником тоже присматривай. Не забывай ему водки и разносолов направлять. Что бы нам не мешал. Пьяный работе не товарищ! С управляющим заводом мы сейчас во вражинах немного. За ним глаз, да глаз, тоже нужен. Понял? – строго напомнил купец приказчику и пригрозил пальцем.

– Да урядник пьёт, как за ухо льёт! Водки не хватит! – весело заявил Макар.

– Не мели попусту. На чужой каравай, рот не разевай. Пораньше свой… поднимай и свой хлеб затевай. Не своим добром распоряжаешься, а моим пока. То что указал, то и делай!

– Как прикажете, ваше степенство, – с ухмылкой ответил Макар.

– А что, Макар, если нам так извернуться, что посреди этого пруда остров построить? Осилим или нет? Малые корабли пустим, крепостицу с пушками построим. Диковинных людей выпишем. Карликов, всяких чудных, там поселим. А? Что скажешь? Народ удивим и себя потешим! – примерительно заявил Китовый.

– Если так сделать, вот чудеса будут! Только труда много, – ответил Макар и открыл от удивления рот.

– Если да кабы, да во рту росли бобы – был бы и не рот, а целый огород. Жарить пчёлку, мало толку! Тут думать надо, мозгом шевелить. Вон, Акинфий Демидов, Невьянскую башню соорудил. Почти триста тридцать саженей, без малого. А мы, что, хуже? И мы можем Урал и матушку Россию удивить. Всё, хватит балагурить. Тебе самое главное не работать, а лясы точить. По твоему всегда одно, кто работал, да трудился – давно п… накрылся. Иди, исполняй, – заявил купец, махнув рукой на приказчика.

Через час Иван Юрьевич вышел на крыльцо, вздохнул свежего воздуха и направился к экипажу, запряжённому парой красивых коней. Сел в коляску, и отдал команду на выезд.

«Да, намучаемся мы с этой ватагой подушечников. Опасные людишки, эти душители. Надо повнимательнее с ними. Да и со старшим охраны надо что то делать. Своеволен стал. Во вранье замечен. Почему-то ещё не вернулся с поручения, хотя по всем срокам уже должен быть в Сатке. Что за беда приключилась? Хотя путь не быстр, дорога дальняя. Прибудет, куда денется», – думал Китовый, следуя в собственные трактиры.

Глава 20 Гости из Санкт-Петербурга

Купец Китовый сидел в собственном кабинете и считал доходы. На улице начинался вечер, поэтому на стенах горели канделябры с большим количеством свечей. Перед ним была огромная конторская книга. Кабинет поражал своей роскошью и не отличался от кабинета губернатора Уфы, Оренбурга или Екатеринбурга. На центральной стене, над креслом хозяина, имелся портрет Государя-Императора. В углу большие напольные, немецкие, часы. По одной из стен располагались несколько портретов. Под ними стояли большие сундуки с книгами и рукописями. Страстью хозяина являлся сбор различных писаний и книг глубокой древности. Поэтому книги были не только в сундуках, но и на стульях, на диване и на рабочем столе. В углу кабинета стоял диковинный железный рыцарь, непонятно какой армии и национальности. Лицо у него было монголоидное, а доспехи европейские.

Настроение у хозяина было отменным. Днём раньше он объехал все свои трактиры имеющиеся в Сатке, числом два. Осмотрел строения, посмотрел на работу половых. Заглянул на кухни. Коммерцией остался доволен.

– Иван Юрьевич, к вам подручный управляющего заводом. Доверенный его, Филиппка Берёзкин. По срочному делу. Копытами бьёт, впрямь как бравый конь. К вашему степенству просится, – доложил ближний помощник, Макар.

– Приходи Маруся с гусем, кувыркнёмся и закусим! Кто его просил или приглашал, этого чёрта, на ночь глядя придти? Всё настроение испортил. Ну и чего ему? – сердито уточнил купец.

– Говорит, что дело срочное, ну никак ожидания не терпит!

– Ой, гады. У кого как! У кого праздник, а в нашей избушке, живут только одни проб… Впусти, послушаем, заводского дурня. Что, этот управляющий, передать хочет? Если им обоим невмоготу, пусть хоть прикроют наготу. Что за дело на ночь глядя.

Посыльного впустили. Тот сняв шапку, уважительно поклонился. Кашлянул. Переступил с ноги на ногу. Не зная с чего начать разговор.

– Говори, коли припёрся. Где больше двух – говорят в слух, а не ловят ртом навозных мух, – заявил купец, весело ухмыльнувшись.

– Извините, ваше степенство, за позднее прибытие. Но управляющий прислал. Дело уж больно важное, без вас никак. Ревизоры у нас на заводе. С самого Санкт-Петербургу, прямо с инспекции оружейных и патронных заводов. Неожиданно, как снег на голову. Управляющий сам не свой, от переживаний и волнений. Документ-предписание предъявили. Один из них, артиллерийский офицер, а другой, значит, коллежский секретарь, по-военному цехвайтер – начальник арсенала. Так вот, просит управляющий пособить ему. Помогите уж, ваше степенство, не откажите. В ноги падает! – чуть не плача, попросил посыльный.

– Да чем я вам, дурья башка, помогу? Слышишь, Макар, опять к нашему берегу брёвна не плывут, а одно гавно, да щепки. Нам бы кто помог. Ревизоры ваши к нам какое отношение имеют? Никакого! Филиппка, я же снаряды не выпускаю, – спокойно уточнил купец у подручного управляющего заводом.

Он сидел за столом спокойно и уверенно. Нисколько не волнуясь и не переживая, только насмехаясь в душе над бедой, постигшей управляющего. Развалившись в кресле и невозмутимо смотрел на просителя. В углу кабинета, привалившись к стенке, стоял Макар. С ухмылкой наблюдая за хозяином и просителем, получая удовольствие от игры прожжённого жизнью хитреца. Смеясь в кулак от его пошлых пословиц и поговорок, но зная, что хозяин просителю поможет. В душе он был человеком незлобивым и добрым. Но покуражиться любил по всякому поводу и без него.

Преданный слуга управляющего сделал паузу и с новой силой завопил плаксивым голосом: «Вы, батюшка, только и можете помочь! Боле никто другой. Ревизоры эти, как звери сущие. Прибыли, пачпорта предъявили, а потом предписания на проверку завода. Строгие ужасно. Знаться не желают, разговаривают сквозь зубы. Прежде всего заявили, что с утра кассу снимать будут, с рабочими беседовать, а потом проверку устроят по всем местам. Так и сказали, с утра проверим: содержание плотины, доменный корпус, кричные, молотовые, якорную и пильные фабрики. Потом арсенал и цеха по изготовлению лафетов. Дальше видно будет. Если воровство, казнокрадство какое, лихоимство и мздоимство, то каторга и непременно Сибирь. Ни чаю ни водки, как обычно, в таких случаях. Сразу в оборот. Старший, тот еще молодой, а вот младший, как черт. Кряжистый, кулачищи как молоты. Лицо в бороде, до глаз. Взгляд, упаси Боже. Сущий разбойник. От такого на большой дороге не уйти. Фамилия, под стать, Кротов. Говорят они управляющему: «Ни сегодня, ни завтра, ни до конца государевой службы здесь, у вас, оставаться не желаем. Поселимся отдельно. Столоваться будем тоже отдельно. Что бы вы не заподозрили нас в мздоимстве. Не вздумайте куш какой подсунуть, немедля развернёмся на Уфу и обратно прибудем с конвоем». Разговор всё больше младший по возрасту ведет, а этот зверь поддакивает и ладони протирает. Как будто уже на каторгу управляющего отправляет. Хоть в петлю. Помоги, батюшка, спаси родненький! Управляющий просил и передать: «Сочтемся, если живы будем!».

– Да уж, без меня никуда. Я вам в волости, прям как царь Кир, голублю весь уральский мир. Так надо-то чего? Говори по человече, ноешь и ноешь!

– Посели у себя. Управляющий просит. Больно важные они. У тебя и ресторация есть. Баня хороша. Негде боле у нас. А взятку давать боязно. Через час и урядник с управляющим подъедет. Вместе поужинаете, под наливочку. Может отойдут они, подобреют. А? Иван Юрьевич, слёзно просим, выручай, – проговорил доверенное лицо управляющего.

– А помнишь, на днях, твой управляющий на всю волость кричал про меня. Чайка изрядная бля…, нельзя ей и червячка доверять. Обсуждал меня и мои нравы в своем правлении, на заводе, при старших цехов. А мне добрые люди передали, слово в слово! Чего боитесь, наворовали? Лихоимцы, вот вам государь шкуру-то спустит на сумочки для Санкт-Петербургских дам. Будут они по столице ходить и говорить: «Смотрите-ка, даже как-то неожиданно, какая мягкая кожа у саткинского управляющего!», – весело проговорил купец, рукой указывая на портрет государя-императора, висевший над его